| Игры разума (A beautiful mind) |
| BACK TO XENOBI |
|
режиссер Рон Хауверд, автор сценария Акила Голдман, в главной роли Рассел Кроу
Принстонский университет, сентябрь 1947 года. Математики выиграли войну, разгадали японские шифры и создали атомную бомбу – математики вроде вас. Советы объявляют, что их цель коммунизм во всем мире. Линия фронта проходит через медицину, экономику, освоение космоса. Для победы нам нужны результаты достойные публикации и внедрения. Кто из вас будет вторым Морзе? Кто здесь Эйнштейн? Кто из вас выйдет в авангард демократии, свободы и прогресса? Сегодня мы отдаем будущее Америки в ваши руки. Добро пожаловать в Принстон, господа! – Можно объяснить математически, чем плох ваш галстук. – Спасибо. – Вильсон, криптография. Расколол японский шифр – спас мир от фашизма, по крайней мере, так он говорит девушкам. – Я – Бендер, атомная физика. А вы? – Мистер Соул. Время гениальности. – Налейте мне еще. А Джон! Джон, я думал, что вы официант. – В этом мистер Хандсон не силен. – Я ошибся. Извините. – Мартин, да? – Да, Джон, так и есть. – По-моему, вы и в расчетах ошибаетесь. Я прочел ваши работы – обе работы. Одна из них о нацистских шифрах, а другая – нелинейные уравнения, и там неплодотворные идеи и неоригинальные мысли. У меня нет никаких сомнений. Наливайте. – Это Джон Нэш, загадочный гений из западной Виржинии, второй из удостоенных престижной стипендии Карнеги. – Все ясно. – Он гений? – Конечно. – Вы знаете, что похмелье – резкий недостаток воды необходимой для цикла … Такова и причина смерти от жажды, т.е. умирая от жажды человек, наверное, чувствует тоже, что и при убийственном похмелье. Джон Нэш? – Верно. – Очень приятно. Чарльз Гармер. Я вчера приехал как раз к приему на филфаке. Принял я здорово на пару с красоткой. Вас нелегко отвлечь, верно? – Я работаю. – О, да! Понятно. Ужас. Так мой визави зануда? Слушай, раз трудно сломать лед – может растопим? Так кто Ты такой? Беднячок, не попавший в престижные колледжи? – Несмотря на образование, я умею драться. Спуску никому не даю. – Думаю, что с людьми Тебе ладить труднее, чем с дробями. – Моя первая учительница говорила, что я родился с двойной порцией мозгов и половиной сердца. – Да, проницательная дамочка. – Все дело в том, что я не люблю людей, и это взаимно. – Неужели? Несмотря на твой ум и шарм? Серьезно, Джон, математика не откроет высшую истину, знаешь почему? Она скучна, очень скучна. – Треть курса имеет публикации. У меня нет времени на семинары, учебники, на зубрежку идей тех, кто меня глупее! Меня интересует управляющая динамика. Нужна оригинальная идея. Только так я смогу стать заметным. Только так я смогу… – Состояться. – Да! – Нэш, гуляешь задом наперед? – Пытаюсь определить алгоритм движения птиц. – А… чокнутый! – Я думал, что Ты отчислен, на семинары не ходишь. – Они ум притупляют, убивают способность к творчеству. – Это что-то новое. Нэш подавляет нас своим гением, а со мной сразиться смелости не хватает. Страшно? – Я подавлен. Просто парализован. Отуплен Тобой. – Мне стирай без крахмала. – Можно спросить Джон? – Сделай одолжение. – … довели доказательство… до конца. – Хорошо, но неоригинально. – Я польщен. Ты польщен? – Да. – Я подал две заявки в министерство обороны… – Все это вторично. – Твои успехи на нуле. – Я терпелив Мартин, сформулируй вопрос. – Вдруг к Тебе не придет оригинальная идея? А что если меня возьмут к Уиллеру, а тебя нет. Вдруг Ты продуешь? Ну вот, пожалуйста. – Так не должно быть. Я сделал первый ход – ошибок не было. – Трудно вам побежденным! – Глупая игра! – Господа, великий Джон Нэш. – Ты сидишь тут уже два дня. – Хандсон опять статью напечатал, а у меня нет темы для реферата. – Не унывай, Ты же изобрел оконную роспись. – Это – матч по футболу, это – стая голубей дерется за крошки, а это – женщина гонится за вором, укравшим кошелек. – Ты засек карманника? Острый глаз. – Из двоих победить сможет только один. – И моей маленькой сестренке это известно. – Надо найти равновесное состояние, когда победа не главное и нет проигравших. Представь, как бы это повлияло на конфликты, переговоры... – Джон, скажи, когда Ты ел? – разницу курсов. – Есть хочешь? – Ты не уважаешь и не ценишь полет мысли! – Да. Вот пиццу… Да, пиццу я страшно уважаю и ценю, и еще пиво. – Пиво и я уважаю. Я уважаю пиво! – Джон, удача любит храбрых. Будь мужчиной. – Господа, мои шансы на успех у дам с каждой попыткой увеличиваются. – Это будет нечто… – Может быть, хочешь меня угостить? – Я не знаю, что должен говорить, чтобы склонить Вас переспать со мной. А ведь по сути речь идет об обмене физиологическими жидкостями. Может, перейдем к сексу? – Очень мило… Всего хорошего! Хам! Мне очень понравилось про жидкости – это было остроумно. – Пройдитесь со мной, Джон. Я хотел поговорить с вами. – Мы оцениваем сейчас успехи за семестр. Решаем, чьи заявки на трудоустройство поддержать. – Мой вариант один – группа Уиллера. Я достоин. – Другие писали статьи, вели семинары, публиковались… – Но я продолжаю разрабатывать… – Оригинальную идею? – Управляющая динамика. – Это заманчиво, но боюсь нам нужно гораздо больше. – С торговой стратегией что-то проясняется. Если бы вы устроили мне еще одну встречу с профессором Эйнштейном. Я уже неоднократно вас просил – хочу показать свои заметки. – Джон, видите, что происходит? Это ручки. Их дарят сотруднику университета, который достиг выдающихся результатов. Что вы видите? – Признание. – Старайтесь увидеть свершение. Джон, вы не собрались, мне очень жаль, но пока рекомендовать вас я никуда не могу. Удачи! Я в здравом уме, ты тоже в норме, а у них – проблемы. Нельзя поворачиваться к стене. Ты должен смотреть вперед, как раньше. – Нэш, хватит ворошить бумажки, для Тебя есть дело. – Я не буду платить за пиво. – Мы не на счет пива, друг мой. – Хорошо бы она двигалась замедленно. – Забыл, чему учился? Вспомни уроки Адама Смита – отца современной экономики. При конкуренции личные интересы способствуют общему благу, значит каждый сам за себя. Отшитым достаются подружки. – Так, замрите, она смотрит сюда. Кажется на Нэша. У него преимущество, но стоит ему заговорить… – Адам Смит устарел. – Да что Ты говоришь! – Если все рванем к ней, то помешаем друг другу, и она не достанется никому. Тогда мы займемся подружками, и они оттолкнут нас – никто не хочет быть вторым. А вот если ее никто не заметит, то и мы не будем толкаться, и не оскорбим других девушек – так мы выиграем, лишь так получим женщин. Адам Смит считал, что лучше всего, когда каждый член группы действует в своих интересах, правильно? – Да. – Это правда, но не вся. На деле результат будет оптимальным, если каждый член группы сделает как лучше для себя и для группы – управляющая динамика. Да, динамика! Адам Смит не прав. – Вы понимаете, что это вызов полутора вековой истории экономики. – Безусловно. – Довольно смело, неправда ли? – Правда, сэр. – Что ж, мистер Нэш, учитывая ваш размах, я уверен, что вас возьмут куда вы только захотите. 1953 год, пять лет спустя. – Компьютер ничего не обнаружил, но я уверен, что это шифр. – Почему генерал? – У вас бывают озарения, доктор Нэш? – Постоянно. – Кондиционер опять сдох. – Как я в такой обстановке могу спасать мир? Две поездки в Пентагон за 5 лет! – Но это на две больше, чем у нас! – У русских – водородная бомба, нацисты расселяются по Южной Америке, у китайцев под ружьем почти три миллиона! А я проверяю прочность плотины! – Ты опять на обложке Fortune. Прошу заметить – там Ты, а не мы. – Я тут должен быть один. Мало того, что мне не дали медаль…, так еще суют на обложку с чайниками, с посредственностями. – У Тебя 10 минут… – У меня гораздо больше. – до семинара. – А нельзя получить у доктора справку? – Нет. Ты сам доктор. – Нельзя. У нас есть возможность работать, а у института лучшие умы Америки для обучения будущих лучших умов Америки. Так что приятно позаниматься. Звонок на урок. – Юные умы – наше будущее. – Здесь очень жарко, профессор. – Придется терпеть неудобства, чтобы слышать мой голос. Лично я считаю, что этот семинар потеря вашего и что гораздо хуже моего времени. Можете слушать, а можете не слушать. Работать или думать о своем. Так вот. На решение этой задачи у некоторых уйдет много месяцев, а остальным и за всю жизнь решить не удастся. Гений знает ответ раньше, чем вопрос. Большие дела и стоят немало. – Осуждение – это роскошь лишь для пассивных наблюдателей, мистер Нэш. – Да, я понимаю. – Джон у вас ни семьи, ни близких друзей, почему? – Хотелось бы думать, потому что я одинокий волк, но на самом деле люди не любят меня. – В некоторых делах отсутствие личных привязанностей считается большим преимуществом. Их цель максимальные потери среди населения. Человек способен на любые мерзости, которые может выдумать. – Все ждали 30 минут. – Чего? – Лекции. Вы пропустили занятия. – Ну, я думаю, что никто по мне не скучал. – Ту задачу, которую Вы дали, я решила. – Нет, не решили. – Хоть взгляните! – Я не говорил, что это рациональная функция. Решение изящное, но применительно к задаче совершенно неверное. Вы еще здесь? – Разумеется. – Почему? – Хочу спросить, профессор Нэш, поужинаем вместе? Ведь вы едите? – Иногда бывает. Один как Прометей, прикованный к скале, глядя на парящую птицу, но я думаю, что это вряд ли вам знакомо. Если оставите адрес, то я подъеду к вам в пятницу, в 6 и поедим. Один вопрос. У вас есть имя или мне называть вас мисс? Вид должен быть приличным, беда в том, что некоторым это дается нелегко. – Видно Бог – художник, иначе с чего было бы столько цветов. – Вы рисуете? – Разве я это сказала? Но да, рисую. – Спасибо. – Нет. Он Ваш. Я верю, что дары приносят удачу. А вы? – Нет. Я не верю в удачу, но признаю субъективную ценность даров. – Как-то я считала звезды и дошла в итоге до 4396. – Вы непохожи на других. – Думаю, что вы пользуетесь успехом у женщин. – Непохожесть – наша черта. – Я не могу обсуждать свою работу. – Я не о работе. – Приходится прилагать серьезные усилия для применения навыков общения с людьми. Я ускоряю передачу информации, ставя точки над i – результат не бывает приятным. – Например? – Ладно. Ты мне нравишься. Твоя активность говорит о том, что это взаимно, но согласно ритуалу нужен ряд действий платонического характера перед нашим соитием и я осуществляю эти действия, но на самом деле я хочу лишь одного – как можно скорее переспать с Тобой. Дашь пощечину?… – Ну, как результат? – Что вы делаете? – Выявляю некие последовательности в разных номерах журналов, а ты? – Мой дядя сказал, что Вы очень умный, но невежливый, и нельзя обижаться на вашу грубость. – А кто твой дядя, ребенок? – Блудный сосед вернулся. Я про тебя много читал. Как живешь, Джон? – По началу работа была скучная, но потом я получил задание. Разглашать не могу. И еще я встретил девушку. – Нет! Она человек? Двуногая? – Да, и как это не маловероятно – я нравлюсь ей по нескольким показателям. – Правда? Это замечательно. Что ж о вкусах не спорят, так что… – Мне стоит жениться? – Ну, конечно. – У меня все идет хорошо. Работа нормальная, денег хватает, одно к одному, но как узнать точно? – К сожалению, никак, Джон, лишь это я знаю точно. – …Заработался и потерял счет времени. Извини. С днем рождения! Помнишь Твои слова, что видно бог художник раз столько цветов на свете. – Не думала, что ты слушал. – Тебя я слушал. Наши отношения предполагают долговременность? Я жду подтверждения достоверных эмпирических данных. – Но сначала я должна пересмотреть свои девичьи грезы о любви. Ладно. Скажи, велика ли вселенная? – Бесконечна. – А откуда ты знаешь? – Но все данные на это указывают. – Но это не доказано, как ты можешь быть уверен? – Я не уверен – я верю! – А… С любовью точно также. Итак, тебе неизвестно хочу ли я выйти за тебя? Привязанности опасны. Гарвардский университет. Национальная конференция по математике. – Что с ним? – У Джона шизофрения. Она может вызывать галлюцинации. – Но его работа, там возможно все. – Да, я знаю. В научном мире такое поведение приемлемо, даже норма, так что эта болезнь может оставаться без лечения дольше, чем обычно. – Не пойму, как долго? – Возможно с аспирантуры. Во всяком случае, галлюцинации начались тогда. – О чем вы, какие галлюцинации? – Пока, я знаю об одной. Воображаемый сосед Чарльз. – А… Чарльз не воображаемый – он лучший друг Джона с Принстона. – Вы с ним знакомы, он приходил в гости? – У него дни по часам расписаны… – Он был на свадьбе? – как раз лекции… – Вы видели фотографию, говорили с ним по телефону? – Это просто нелепо. – Я звонил в Принстон: по их документам Джон жил один. Предположим, что ваш супруг секретный агент, математик без военного образования… – Не делайте из него идиота! – или он утратил связь с реальностью. Я могу помочь ему, только показав пропасть между реальностью и иллюзиями. Джон считает меня русским шпионом. Вы думаете также? – Нэш, Ты бы поберег себя. В жизни есть не только работа и наука. – А что еще? – О чем думаешь? – Чем занимаются люди? – Живут. Занятий так много – найди свое. Выходи из дома, заводи разговоры. Можно вынести мусор. Принстон, штат Нью Джерси, апрель 1956 года. – …Нет, должен быть иной способ. – Шизофрения прогрессирует. Могут быть дни без симптомов, но все равно вам становится хуже. – Это всего лишь задача, пока без решения. Решать задачи – это ведь моя профессия. – Это не математика. Нет формулы, которая изменить ваше мировосприятие. – Нужно только мозги напрячь. – Нет. Нет ни теорем, ни доказательств, болезнь нельзя победить разумом! – Почему это нельзя!? – Сама задача находится внутри вашего разума. – Я решу ее обязательно, нужно лишь время. – Без лечения, Джон, галлюцинации завладеют вами целиком. – Ты скоро? – Я не могу лечь в больницу, я не вернусь. Может, дашь мне время? Я попробую сам. Я хочу верить в чудо, верить, что ты на это способен. – Значит, ты все же победил. – Я усвоил, что победителей нет. Пожалуйста, садись. Я так рад Тебя видеть. Какими судьбами в Принстон? Принстонский университет, октябрь 1978 года. Я могу приносить какую-то пользу, просто ко мне надо привыкнуть. – Не так ли со всеми нашими грезами и кошмарами, если их не подкармливать – они тают. – Но ведь они преследуют тебя. – Они мое прошлое, а прошлое преследует всех. Принстонский университет, март 1994 года. В последние годы ваша теория равновесия стала краеугольным камнем. – Раз уж вы существуете, кто вы, чем могу служить? – Вы включены в кандидаты на Нобелевскую премию. – Я думал, что номинация на премию держится в тайне, и узнать можно лишь получил ты или нет. – Как правило, да, но бывают особые обстоятельства. Суммы довольно значительные, они требуют частного финансирования. И репутация премии… – Так вы приехали выяснить, не псих ли я? Не брошу ли тень на это благородное дело? Не стану ли вдруг плясать голышом или визжать как поросенок? – Что-то в этом роде. – Опозорю ли я вас? Да, это возможно. Видите ли, я сумасшедший, принимаю новые препараты, но все еще вижу то, чего нет. Я просто решил их не замечать, как бы соблюдать умственную диету, ограничивая некоторые пристрастия, например, к выявлению закономерностей или склонность что-то воображать, выдумывать. – Профессор Нэш, счастлив работать с вами. – Спасибо. Церемония вручения Нобелевской премии. Стокгольм, декабрь 1994 года. Я верил в числа и теоремы, в уравнения, логику и здравый смысл. Но, проведя жизнь в подобных изысканиях, так и не знаю, что такое логика, кто определяет здравый смысл. Я прошел долгий путь через физику, метафизику, иллюзии и обратно. И я сделал самое важное из своих открытий. Главное открытие моей жизни. Логические основания можно выявить только в таинственных уравнениях любви. Лишь благодаря Тебе, я стою здесь. Без Тебя я ничего бы не достиг, благодаря тебе – я есть. Спасибо. Теории Нэша нашли применение в международных коммерческих переговорах, в отношениях между профсоюзами и работодателями, помогли совершить открытие в эволюционной биологии. Джон и Алисия Нэш живут в Принстоне, штат Нью Джерси. Джон продолжает работать на математическом факультете, и каждый день ходит до факультета пешком. |
